Структура "Ростеха" «РТ-Инвест» создает комплексную систему по обращению, которая включает сортировку, переработку, а также сжигание мусора с выработкой электроэнергии. О том, как собирать пустые бутылки на переработку и на каком этапе сейчас находятся «мусорные» проекты, рассказал в интервью агентству «Прайм» генеральный директор «РТ-Инвест» Андрей Шипелов в рамках Петербургского международного экономического форума.
— Как идет строительство 5 мусоросжигающих ТЭС в Московской области и Татарстане?
— Проект динамично развивается. По первой площадке можно говорить об очень продвинутой стадии: на данном этапе закончены не только фундаменты здания, но и фундаменты под котлы. Это «сердце» завода, так мы его называем. Это огромное сооружение, котёл, куда попадают отходы.
Предприятие «ЗиО-Подольск», которое входит в машиностроительный дивизион "Росатома", изготовило три котла. С 15 июня эти котлы начнут поступать на площадку в Воскресенске. Они поступают в разобранном виде, и на площадке ведётся монтаж этих котлов.
Также изготовлена первая турбина на Уральском турбинном заводе — это тоже абсолютное достижение. Турбина на 75 МВт, до этого никто такую турбину не производил в России, по своим характеристикам она превосходит турбины таких известных производителей, как Siemens, GE. Мы ее даже назвали, у неё интересное имя — Флавия, старое уральское имя.
— Какова сумма контрактов с «ЗиО-Подольск» и Уральским турбинным заводом на изготовление и поставку оборудования?
— С «ЗиО-Подольск» у нас контракт на сумму порядка 23 миллиардов рублей без НДС, по четырём заводам. По турбинам УТЗ, я могу сказать, что турбины точно стали дешевле, чем ее европейские мировые аналоги. И самое главное, они ещё более современные, чем иностранные аналоги. Эти продукты имеют экспортный потенциал, мы дали первые заказы и по сути стали теми, кто дал возможность оживить конструкторскую мысль.
— Правительство изучает целесообразность повторного проведения конкурса по строительству «мусорных» ТЭС, по которым в прошлый раз не было заявок. Вы будете подавать заявки на новом конкурсе?
— Мы надеемся, что причины, из-за которых конкурс не состоялся, будут учтены правительством. Если правительство изменит конкурсные условия, мы, конечно, планируем принять участие.
— При каких условиях вы будете подавать заявки?
— Там было избыточное требование залогов, гарантий. Важно гарантировать, что на момент запуска завод будет сдан в эксплуатацию с теми характеристиками, с учетом которых был заключён контракт с «Советом рынка». Мы считаем, что всю инвестиционную фазу нельзя держать в залоге. Нам приходилось бы держать эту сумму на протяжении инвестиционного периода на этапе строительства, что не выгодно нам, поскольку это требует затрат, и самое важное — потом это будет включено в тариф. Зачем делать лишнюю нагрузку на тариф? Мы предложили изменить, более того «Совет рынка» тогда поддержал, и по первым пяти заводам изменили условия. Согласились, что залог либо гарантию необходимо дать за год до ввода в эксплуатацию.
— Готова ли компания реализовывать такие проекты в России без договоров о предоставлении мощности, которые гарантируют окупаемость?
— ДПМ — это хороший механизм. Без таких контрактов невозможно построить ни один объект альтернативной генерации: солнце, ветер, энергия из отходов. Построить просто мусоросжигательный завод можно в два раза дешевле, но он будет без фильтров, без должной системы очистки. Построить технологию прошлого века можно, но мы ориентируемся на то, что если по классификации качеств сравнивать с автопромом, это должен быть Mercedes, а не старая «убитая» машина.
Каждый завод уничтожает 700 тысяч тонн отходов в год. Представьте, что 700 тысяч тонн может пойти только на полигон. В этой ситуации правильно считать совокупный эффект для территории, где функционируют такие заводы, а не чистый экономический эффект. Эти затраты касаются энергорынка, промышленных предприятий, которые работают на территории всей страны, людей это не затрагивает. Рост тарифов из-за этого на оптовом рынке составляет 0,1%.
— Какой уровень локализации производства оборудования по этим мусоросжигающим ТЭС?
— По контракту мы должны были обеспечить локализацию на уровне 55%. Сегодня мы ее перевыполнили, можно декларировать, что локализация будет на уровне 60-65%. Мы надеемся, что к концу проекта показатель будет выше 70%. На каждом этапе мы пытаемся обеспечить более глубокую локализацию. Постоянно обсуждается вопрос санкции в отношении энергорынка, и мы строим заводы, которые не должны быть зависимы от каких-либо колебаний, настроений наших западных партнёров.
— Как продвигается внедрение раздельного сбора мусора во всех трех кластерах в Московской области?
— Начали с 1 января 2019 года это делать по контракту, а до этого с 1 ноября мы начали вводить раздельный сбор в пилотных зонах, чтобы зафиксировать, как люди относятся к раздельному сбору. Мы были приятно удивлены. Изначально было посчитано, сколько нужно баков, чтобы внедрить раздельный сбор. Сейчас требуется в два раза больше баков, чем рассчитывалось по электронной схеме. Почему так? Это говорит о том, что люди разделяют отходы гораздо активнее, чем была некая статистическая информация до внедрения раздельного сбора. Поэтому мы с одной стороны гордимся, что внедряем раздельный сбор гораздо шире, чем предполагали изначально, но это требует более серьезных капитальных затрат, мы увеличили инвестиционные программы, закупили баки, закупили больше техники для сбора. На сегодняшний момент у нас уже на 85% по всем городам Московской области внедрен раздельный сбор.
— Какой объём инвестиций на это потребовался?
— Всего объём инвестиций с нашей стороны во всю программу, весь комплекс по обращению с отходами, кроме заводов в Московской области это порядка 18 миллиардов. Мы как раз эту программу сейчас осуществляем, строим комплексы по переработке отходов, вводим раздельный сбор, закупаем технику, строим предприятия по первичной сортировке. И в наших планах сверх этого бюджета инвестировать ещё в переработку вторичных материальных ресурсов. До конца 2019 года мы инвестируем все 18 миллиардов рублей в эту цепочку: раздельный сбор, вывоз раздельными автомобилями, и строительство этих комплексов по переработке отходов.
Мы работаем по принципу проектного финансирования, которое предусматривает долю 20-30% со стороны инвестора, и 70% со стороны банков. Из общих инвестиций в весь комплекс в 185 миллиардов рублей, 150 миллиардов рублей — это инвестиции в наши 4 мусоросжигательных завода в Подмосковье и один в Татарстане.
— Вы подписывали соглашения с РФПИ и турецкой строительной компанией «Ренессанс контракшн», позже подписывали с Газпромбанком и ВЭБом. Как осуществляется управление проектами? Какова акционерная структура проектных компаний?
— Это достаточно крупная сделка. Это обычная практика, когда входит якорный инвестор, в данном случае, это мы, который делает проект, структурирует его, вкладывает инвестиции. На сегодняшний момент мы уже инвестировали 18 миллиардов рублей. Это и в строительство заводов, и в строительство инфраструктуры. Дальше к нам подключаются и другие инвесторы. На сегодняшний момент для того, чтобы реализовать проект с инвестициями в 185 миллиардов рублей у нас есть все: у нас есть партнеры, банки, кредитное плечо. Итоговая структура к концу июля будет полностью сформирована, опубликована, все инвесторы сядут с нами в одну инвестиционную лодку.
— С учётом того, что инвесторы входят в проект, какая у вас остаётся доля?
— Финальная наша доля во всём проекте будет на уровне 25-35%. Кроме того, с рядом инвесторов у нас структурирован опцион, на каких-то этапах мы можем выкупать долю в проекте, на каких-то этапах нам могут инвесторы предъявить эти доли. Это очень сложный проект. По структуре все финализируем в конце июля, правильнее будет, если тогда все вместе поясним. Но все наши партнёры охотно дальше делегируют нам права по управлению проектами.
— Когда будет запущено первое предприятие комплекса по обращению с отходами?
— В сентябре. Мы надеемся, что в сентябре уже увидим три завода: это Коломна, это Каширский комплекс, это Сергиев-Посадский комплекс. Там будет полностью переработка. Это как раз вторая цепочка комплекса после раздельного сбора, когда синие и серые автомобили привозят отходы раздельно. Чистые поступают на линию, из них выбирается порядка 80% отходов, дальше их переработка. А из грязного, серого бака, выбирается в основном органика, она на этом же комплексе перерабатывается в грунт, который потом используется для обсыпки дорог, для благоустройства территорий.
Мы будем стремиться, чтобы перерабатывать вторичные материальные ресурсы в полезную продукцию. Во всех наших комплексах будет образовано порядка 250 тысяч тонн полимеров в год. Мы будем перерабатывать на собственных предприятиях в полезную продукцию, из них например производятся хорошие тканные материалы, нитки. Мировые лидеры, такие как Zara, H&M их используют, поэтому мы, возможно, станем их поставщиками. То оборудование, которое мы применим, оно позволяет выпускать как раз продукцию наивысшего качества.
То же самое будет происходить со стеклом. Стеклянная продукция будет перерабатываться в утеплитель.
— Вы говорили, что «РТ-Инвест» готов запустить проект с фандоматами в пилотном режиме в Московской области и в республике Татарстан. Где будут установлены фандоматы?
— Это самая современная система раздельного сбора, которая существует в мире. Многие страны, которые применили ее ещё 4-5 лет назад, сумели извлечь тару из-под напитков на 92-96%. Это наивысший процент возврата по сравнению с любыми другими способами изъятия тары. Самое главное — это не создаёт нагрузку на тариф. Наоборот, в будущем тариф может немного опуститься, или может не вырасти на инфляцию, потому что объём отходов в баках снизится за счет сбора тары в фандоматах. Например, в московском регионе, если извлечь 80% упаковки через фандоматы, то мы извлечём 1,1 миллиона тонн отходов из оборота. Всего в Московском регионе образуется 11 миллионов тонн в год. Таким образом, мы на 10% снизим массу отходов.
Мы ведём переговоры в пилотных зонах с властями этих регионов, это Московская область, Москва, город Казань. Мы обсуждаем, что мы эту систему планируем ввести в торговых центрах. Конечно, целесообразно ее вводить в любых местах скопления населения: входы в метрополитен, центральные остановки городов, общественные места, стадионы, ВУЗы. Но все требует здравого подхода, это все математический расчёт, и нужно учитывать, где людям будем комфортно сдавать их.
Уникальной особенностью этой системы является то, что где бы вы ни купили напиток, вы можете его сдать в любом месте. Если вы купили напиток, а потом уехали на дачу, можно в ближайшем магазине его сдать. Не привязываться именно к тому магазину, где вы его купили, очень важно иметь возможность сдать его в любом месте.
— Вы ведёте переговоры с торговыми сетями?
— Мы пока на уровне изучения, задаем вопросы, не вызовет ли это у них дискомфорта. Многие сетевые компании представлены в европейских городах, где к этому привыкли. И у многих сетевых операторов ритейла есть «зеленые» практики, а сбор вторичных ресурсов для них повышает их имидж.
Наши переговоры прежде всего заключаются в создании системы. Это решение правительства, решение городов, где это должно быть развёрнуто. Прежде всего это вопрос регулирования. Нельзя просто договориться с сетью и сделать там залоговую систему, то есть сдачу бутылок за деньги. Сеть должна иметь возможность собирать залоговую стоимость, а это серьезное регулирование в том числе федерального законодательства.
— Какой объём инвестиций потребует такой проект?
— В Московском регионе это на уровне 20 миллиардов рублей. Москва и Московская область. Потребуется от 30 до 50 тысяч таких фандоматов.
— Сколько стоит один такой аппарат?
— Там тоже есть классы, где-то фандоматы будет стоять с прессом в крупных молах, в небольших торговых точках — без пресса. Стоимость фандоматов разнится, от 5 до 20 тысяч долларов.
— Вы хотите такие фандоматы закупать или производить?
— Мы, конечно же, хотим их производить в России. Если мы будем в дальнейшем оператором системы, то подойдём к этому осознанно и будем производить в России.
— А когда можете запустить производство?
— После принятия таких решений. Мы говорим о планах, если сужено быть оператором, тогда, конечно же, будем стремиться к тому, чтобы производство таких аппаратов было в России. Локализация выше 80%.
— Когда могут появиться первые фандоматы? Что ждете для принятия инвестрешения?
— Мы не видим преград, чтобы они появились уже в конце этого года, начале 2020 года.
— Какую сумму можно будет получить за сдачу бутылок?
— Это как раз предстоит в будущем определить. Это стимулирующая мера, если сделать платёж ничтожно маленьким, то процент возврата, то есть сдачи бутылок, будет небольшим. Оператор закупает фандоматы, содержит всю эту систему, и возвращает себе инвестиции за счёт продажи и переработки вторичных ресурсов.
У нас есть предположение, что это будет 5-7 рублей за бутылку в среднем. Но будет от многого зависеть: маленькая или большая бутылочка, разные емкости.
— Как хотите мотивировать людей сдавать бутылки на переработку?
— Мы параллельно сейчас прорабатываем с правительством РФ инициативу, чтобы человек вернул себе не только залог, но ещё и смог на этом заработать. Сейчас обсуждается мера. Например, залог будет 5 рублей, а возвращаться будет 6 рублей. Есть так называемый экологический сбор. Правительство сейчас обсуждает, считает баланс, сколько экологического сбора в стране есть, и какой объем необходим инфраструктуре. Если будем достаточно средств от экологического сбора, из них можно людей простимулировать, чтобы они не просто вернули себе залоговую стоимость, но и заработали.
— То есть часть экологического сбора, который платит бизнес, направить на доплату за сдачу тары? Куда направляли такое предложение?
— Мы с этим предложением выходили на экспертные группы в правительстве. Я являюсь членом правительственной комиссии, которую возглавляет Алексей Васильевич Гордеев. В этой комиссии рождаются инициативы. В том числе мы вышли с инициативой — рассмотреть.
— Каков отзыв на это предложение?
— Она поддержана рабочей группой, дано поручение проработать Российскому экологическому оператору, который создан, для таких решений.

ПРАЙМ, Карина Хамизова